Название: Двойной капкан
Автор: Антидамб, Инкогнито (соавтор 1 и 2 глав)
Бета: Злая Елка (1 и 2 глава)
Категория: джен
Размер: макси
Герои: Северус Снейп, Сириус Блэк, Джеймс Поттер, Вольдеморт, Альбус Дамблдор
Рейтинг: PG-13
Жанр: drama, AU
Саммари: Известно, что один подслушанный разговор изменил судьбы магического мира и некоторых отдельных его представителей. А если подслушанных разговоров было два? И один из них - очень неожиданный?
Дисклеймер: права на героев принадлежат Дж.К. Ролинг
Предупреждение: помимо общего АУ, игнорируются некоторые детали хронологии событий, деятельности и состава Ордена Феникса. В главе 3 используется отрывок из "ГП и ДС" в авторском переводе
Примечания: При выкладке на других ресурсах необходимо согласование в автором.
Глава 1Северус. Тёмные Искусства… Самая таинственная, самая захватывающая область магии. Безграничные, как вселенная, притягивающие, как всё непознанное. Они выше любых законов природы, выше того, что люди называют моралью и этикой — так учила меня мама. Разве мог скучный стандартный набор знаний, который нам давали в Хогвартсе, сравниться с их сияющей красотой? Учёба была напрасной тратой времени, а ещё больше его отнимала вражда с гриффиндорскими бездельниками. Школа дала мне только одно — доступ в Запретную Секцию библиотеки, наш декан подписывал разрешения охотно и не задавая лишних вопросов. Я выбрал путь творца, отвергающего всё привычное. От простенького Левикорпуса я шёл дальше, к неизведанным глубинам магии. Я был счастлив только в эти моменты, стоя над котлом или записывая формулы новых заклинаний. А ещё — когда рядом была она. Та, о которой я стараюсь теперь не вспоминать...
читать дальше Мало кому дано оценить Тёмные Искусства по достоинству. А в том мире, который построило Министерство, их смешали с грязью. Я не видел для себя будущего в тесных рамках замшелых инструкций и примитивных законов. У меня не было ни связей, ни унаследованного от предков состояния, чтобы позволить себе роскошь творить и ни от кого не зависеть. И потому я уже на пятом курсе осознал, что моё место — среди Пожирателей Смерти. Среди тех, кто пошёл за великим человеком, который, если верить неясным слухам, поставил себе немыслимую цель — одолеть саму смерть. Именно это величие разума привлекало меня в Тёмном Лорде, разговоры о чистоте крови за время учёбы в Слизерине набили оскомину. По большому счёту, я не видел разницы между чистокровными и грязнокровками, а о моём происхождении перестали вспоминать ещё на первом курсе. Тогда Люциус Малфой вместе с ещё тремя парнями вернулся в гостиную заполночь после неудачной стычки с гриффиндорцами — как я к тому времени успел узнать, эти «смельчаки» не гнушались устраивать настоящие засады в укромных местах. Он держался молодцом, но бледность и холодный пот на лбу говорили сами за себя. Малфой только недоверчиво хмыкнул, взяв у меня флакон с зельем, которое мы сварили вместе с мамой. Но уже через минуту скепсис сменился удивлением. На следующее утро Люциус демонстративно посадил меня за слизеринским столом по правую руку — и этого оказалось достаточно для всего факультета. Малфой закончил школу, когда я перешёл на второй курс, но рядом со мной остались его друзья и родственники — Розье, Эйвери, Мальсибер, Макнейр… А их слово значило не меньше. Дружба с Эйвери была полезна ещё и тем, что его родная тётка, мать Люциуса, по первой просьбе племянника давала ему любую книгу из богатейшей библиотеки Малфоев. А он никогда не отказывал мне, и за годы учёбы я прочёл почти все нужные книги, которых не было в Хогвартсе. Почти. Некоторые я не мог достать даже у Малфоев, и Эйвери ехидно предлагал мне подружиться с Блэком — в магическом мире их библиотеке не было равных. Намекая, разумеется, на старшего. Как же я презирал глупца, который пренебрегал таким сокровищем ради идиотских выходок в компании Поттера!
Лили считала, что я променял её на дружбу с этими угрюмыми типами. В глубине души я всё ещё надеюсь, что однажды она поймёт, как ошибалась… Мне нужны были не они, а возможность творить, и неважно, будет ли мое произведение отнесено к тёмной магии или светлой. Мои товарищи-слизеринцы понимали меня лучше, чем она, но всё-таки не до конца. Для них Тёмные Искусства, которые помогли мне пережить даже расставание с ней, были и остались не источником вдохновения, а всего лишь инструментом власти над людьми. Меня порой коробило от того, как легко они готовы были причинять боль, поэтому я предпочитал не делиться с ними своими открытиями. Но я с детства привык к тому, что за всё надо платить, и был готов закрыть глаза на жестокость и кровь, если это хотя бы на шаг приблизит меня к Тёмному Лорду.
На шестом курсе на зимних каникулах я, бережно уложив в чемодан очередную пачку книг с экслибрисом Малфоев, поехал к маме. С твёрдым намерением разобраться с отцом. Тобиас по-прежнему работал в автомобильной мастерской и пять дней в неделю возвращался домой пьяным. Он всё так же ненавидел любое упоминание о магии, а главное — позволял себе кричать и поднимать руку на маму. На следующее утро после возвращения, когда Тобиас маялся с похмелья, а мама ушла в свою аптеку на Диагон-аллее, я пинком распахнул дверь в его комнату. Он зашевелился, разлепил глаза, но не успел даже понять, что происходит — ему на голову опрокинулся кувшин ледяной воды, а мгновением позже я связал его по рукам и ногам невербальным Инкарцеро. К моему удивлению, Тобиас не закричал от страха и не выругался, но в тот момент мне было не до его странностей. Я молча поставил на стол металлический ящик с инструментами и пробил в нём огромную дыру.
— Ты думаешь, это всего-навсего фокус, какие показывают в цирке? Но это не трюк, Тобиас, это — то, что ждёт тебя, если я узнаю, что ты позволил себе хоть одно резкое слово в адрес моей мамы. А если ты посмеешь поднять на неё руку, я сделаю кое-что похуже. Смотри и запоминай, ублюдок!
Я вытащил из рюкзака испуганного кролика. Два тщательно отработанных движения палочкой — и на его месте оказалась отвратительная бородавчатая жаба. Я никогда не чурался изучать магловские книги, если понимал, что они могут дать мне полезные знания. Эта мерзкая тварь была самым уродливым существом, которое я отыскал в книге Брэма. Глядя прямо в глаза Тобиасу, я одним движением вспорол жабе брюхо и швырнул её прямо ему на грудь, чтобы он во всех подробностях видел агонию.
— Ты меня хорошо понял, Тобиас? И мне нужно объяснять, что будет, если мама услышит хоть слово о сегодняшнем утре, или твои пропитые мозги ещё хоть как-то работают?
Но я так и не смог заставить его испытать страх! Тобиас криво ухмыльнулся и выдал хриплым голосом:
— Пугнуть решил? Ну-ну. Опоздал только малость. Мы с Эйлин всё уже пробили.
— Что? Вы с ней договорились? — я плюхнулся на стул, который машинально подозвал к себе заклинанием. Такого поворота в разговоре я не ожидал.
— Развяжи, тогда объясню. Ещё пять минут без пивка — и тебе уже стараться не придётся, сам помру.
Я убрал с его груди останки жабы, снял верёвки и протянул пузырёк с зельем от похмелья — приходилось держать запас, Мальсибер часто доставал где-то огневиски.
— Пей, это лучше, чем твоя вонючая пакость. Если вы с мамой помирились, попроси её сварить тебе ещё, меньше будешь по утрам мучиться!
Тобиас подозрительно принюхался, но всё-таки проглотил зелье, и через несколько минут взгляд у него стал осмысленным.
— Я ещё месяц назад сказал Эйлин, что свыкся с её уродством. Знать, судьба моя такая, с ведьмой жить. Но можно и не цапаться. Я дал слово не бузить, а она не будет мне плешь проедать, если я с мужиками выпью. Про сегодня я ей ничего не скажу, она не порадуется, что такого сыночка вырастила. Она и так за тебя боится. Говорит, у вас там дурные времена, а дружки у тебя мутные. Так что чем на отца наезжать, лучше с матерью по душам поговори, успокой её.
Мама никогда не говорила мне, что ей не нравятся мои друзья… Мне сразу стало не до Тобиаса, я молча вышел из спальни, а потом и из дома. Весь день я бродил по нашему городку, пытаясь разобраться со своей жизнью. Люциус и наши общие друзья обращались с маглами как с грязью. А я этим утром обнаружил, что даже мой отец, которого я много лет считал законченным мерзавцем, на поверку оказался лучше, чем мне казалось. Но отступать было слишком поздно, я уже дорого заплатил за свой выбор, потеряв её. Я не мог пожертвовать ещё и расположением Малфоя и остальных.
Домой в тот день я вернулся только поздним вечером. Мне потребовалось много времени на то, чтобы немного привести нервы в порядок и не волновать маму. Тихо открыв входную дверь, я хотел проскользнуть в свою комнату, но увиденное в гостиной заставило меня замереть на пороге. Тобиас не врал мне утром: уютно устроившись в креслах у камина, они с мамой вполголоса беседовали о чём-то. Мама улыбалась, и была действительно довольна и спокойна, я это чувствовал. Едва я успел поздороваться с ними, как в открытую створку влетел роскошный филин. Послание от Люциуса, который не вспоминал обо мне с того момента, как окончил школу. И на свитке пергамента с фамильным гербом — даже не поздравление с праздником, а приглашение встретить Рождество в замке Малфоев. Когда я прочёл письмо вслух, мама вздрогнула и с жалостью посмотрела на Тобиаса. Видимо, она многое знала о Малфоях и о Тёмном Лорде. А мне стало стыдно. Я совершенно не думал о собственной семье, когда решил во что бы то ни стало добиться места в рядах Пожирателей Смерти.
Мама подошла ко мне и внимательно, с каким-то незнакомым мне выражением, несколько секунд смотрела даже не в глаза, а в душу.
— Ты примешь это предложение?
— Да, мама. Это — мой выбор.
— Твой выбор? Или страх, потому что ты не смеешь отказать им? Малфой не просто так прислал это приглашение нищему полукровке. Подумай, Северус, хорошенько подумай — если ты его примешь, пути назад уже не будет.
Мы оба какое-то время молчали, а потом мама самым обыденным тоном спросила:
- Ужинать будешь? Продрог ведь, наверное, так что садись поближе к огню, я всё принесу тебе сюда.
Я сел в кресло, по-прежнему размышляя над словами мамы, а Тобиас подошёл к окну, чтобы отпустить птицу в тёмное небо. Глядя ему в спину, я вдруг понял, что просто не присматривался к этому человеку последние пару лет. А он действительно изменился — мешки под глазами стали менее заметны, не так сильно дрожали руки… Наверное, их отношения с мамой тоже стали другими. Почему это не случилось раньше? Когда я ещё мог что-то изменить?
Я принял приглашение и провёл остаток рождественских каникул у Малфоев. И через два дня готов был смеяться над своими переживаниями. Замок посетил сам Тёмный Лорд, и я удостоился беседы с ним. Он говорил не о чистоте крови или власти волшебников над маглами, а о бесконечной свободе творчества и познания, для которой не будет никаких ограничений в его новом мире. И за это стоило платить, как бы велика ни была цена!
Домой я вернулся только рано утром в день отъезда в Хогвартс, чтобы забрать вещи. После завтрака, вымыв тарелки, мама села за стол напротив меня.
— Северус, ты доволен своим выбором?
Она впервые смотрела на меня так серьёзно — как на взрослого мужчину, имеющего право принимать свои решения, которые она не станет оспаривать.
— Да, мама. Я хочу жить в ином мире, в мире, где нам больше не придётся скрываться от маглов. Я смогу заниматься тем, что мне нравится, и для меня не будет никаких ограничений!
Только с мамой я мог быть полностью откровенным, не скрывать восхищения и радости. Её ответ ошеломил меня, как снег в июле.
— Северус, я давно знаю тех, кто сейчас собрался вокруг Тёмного Лорда. Ты хорошо понимаешь, какую цену придётся заплатить за твой блистательный новый мир? И сколько надо сделать тебе самому, чтобы твои будущие соратники забыли о позоре древнего рода Принцев? Таких, как твой отец, они убивают ради забавы. А таких, как я — за предательство. Ты талантлив, и мне горько осознавать, что при нынешних порядках тебе не пробиться. Но твой выбор — между огнём и пламенем. Тебе лучше сразу выбросить из головы иллюзии, что они забудут о твоём происхождении, если ты будешь верно служить им. Взрослая жизнь — не школа, Северус. Мы с отцом уже всё решили — в июле мы уедем куда-нибудь далеко, где этот ужас нас не коснётся. Ты можешь присоединиться к нам, у тебя есть полгода, чтобы подумать над моими словами. Если ты откажешься — я не уверена, что мы сможем хотя бы писать друг другу. Тебе лучше будет не знать, где мы. Я очень надеюсь, что ты примешь правильное решение. А теперь иди, а то опоздаешь на поезд. Я не буду провожать тебя, ты уже совсем взрослый, — она крепко обняла меня на прощание и отвернулась. Наверное, чтобы скрыть слёзы.
Я был настолько ошеломлен её словами, что машинально подхватил с пола вещи и шагнул в камин. Только когда поезд замедлил ход, приближаясь к Хогсмиду, я окончательно осознал, что мама выбрала маглов. Она не верила в мой блистательный новый мир. Как я обиделся на неё за это! Я написал ей всего несколько писем за те полгода. И всего один раз — о чём-то серьёзном. О том, что никуда не поеду и хочу, чтобы она тоже осталась. Но я не сумел её отговорить. Всего через три дня после моего возвращения на каникулы она и Тобиас сели в автобус до Хитроу. Я попрощался с ними сухо, не подозревая, что вижу в последний раз… Спустя месяц меня разыскала магловская полиция — они с трудом сумели установить, кто занимал кресла пятнадцать и шестнадцать в рухнувшем на дно океана лайнере, который летел в Канаду. Мама очень хорошо подготовилась к бегству…